TRILINGUA / ТРИЛИНГВА

     Можно ли извлечь что-нибудь из того факта, что наша кириллица собрана из трех других алфавитов, греческого, латинского и еврейского? Тайна букв велика есть, ей питается кабала, из нее выделились цифры и числа.

Миссионерствуя среди славян, греки Кирил и Мефодий, имея мандат от Рима, столкнулись с проблемой богослужения: для него нужен язык, и естественно было воспользоваться местным языком, славянским. Для записи языка нужны буквы, причем непременно связанные со священной трилингвой, тремя языками, на которых написана была Пилатом дощечка на кресте, "Иисус Назорей, Царь Иудейский". Иные языки к богослужению запрещались. Миссионеры, шедшие на Восток с Запада, несли с собою латынь, и славянская Польша ее приняла. Конечно, алфавит не весь язык, но уже кое-что. Между прочим, проблема трилингвы существовала еще и в 16, и в 17 веке: миссия Риччи в Китае долго не получала разрешения на перевод богослужебных книг.

Кирилл и Мефодий собрали славянский алфавит из трех, – латинского, греческого и обычно не упоминаемого еврейского (ша и ща от шин, и некоторые другие буквы). Он постепенно вытеснил совсем уже таинственную глаголицу, – там, где она была, в южных частях Восточной Европы, возможно, благодаря большей простоте начертания букв. 

Вот уже десять веков "народный дух славян" подвергается воздействию трех других "народных духов", более древних в силу факта. Можно ли выделить "главные характеристики" носителей трилингвы и затем попробовать сообразить, каковы особенности получившейся в славянстве смеси?

При своей кристаллизации и структуризации в самом начале, совок предпринял насаждение русского алфавита во вновь подчиненных и завоеванных странах и народах и встретил сопротивление в странах латинского алфавита, со времен первоначальной трилингвы оттеснившего греческий и еврейский. Он распространился на Турцию – и поставил ее в промежуточное положение между Западом и Азией.

     Что будет, если нынешняя Московия откажется от смеси языков и влияний – и выберет одну из составляющих, скорее всего, латинскую? К тому есть предпосылка религиозного свойства, о которой помнят, – "Москва – Третий Рим", говорят они. Римская простота, суровость и воинственность останутся одни, без постоянного соперничества со стороны греческой ностальгии, уклончивости и склонности к детали; без приверженности иудаизма к обряду. Московия обретет внутреннюю цельность, последовательность и ясность, которым не нужны постоянное самовозвышение, тщеславное самонакачивание, весь этот тошнотворный телевизор.  Это продолжит и завершит петровскую реформу: Петр освободил алфавит от ненужных украшений з н а к а   и  тем облегчил путь взгляда и мысли к  з н а ч е н и ю. Теперь осталось слить трех богатырей в одного и выбрать, наконец, одну дорогу из трех, на которой написано "будущее".   

из рассказов Олега Целкова (записи по памяти)

КАК Я ПОСТУПИЛ

И я решил поступать в художественное училище. Отодвинул диван, там заднюю стенку закрывала дерюжка, я ее оторвал, родителям, конечно, ничего не сказал. Недалеко от дома был огород, забор из штакетника, из него я сделал подрамник, натянул холст от дивана и пошел на экзамен. В тот день рисовали натюрморт. С красками у меня было туго, а там помидоры, красная не совсем та, ну, какая есть – такой и красил. Все сидят, пыхтят, четыре часа на экзамен, а я мелом прошелся – и уже половину закрасил. Вдруг все задвигались, – вошел представительный мужчина, учителя перед ним подтянулись, оказалось, директор. И он по рядам пошел со свитой учителей. Так, так, кивает, так, так. А у меня за спиной остановился и стоит. Смотрит. Ну и ну, говорит, как же это вы так рисуете? Вы что, учились где-нибудь? А я говорю, нигде не учился и вообще натюрморт рисую впервые в жизни! – Да, говорит, да посмотрите, какая у вас бутылка получилась? На постановочную ни капли не похожа. – А я человек дикий, спонтанный, я ему и говорю: так ведь те, кто будут смотреть на мою картину, они ведь постановочной бутылки не видели, для них главное – какая на картине! А смотрите, какая она удачная: твердая, холодная, так и хочется из нее налить и выпить! – Директор переглянулся с учителями и ничего не сказал. В училище меня приняли.

КАК МЕНЯ ИСКЛЮЧИЛИ

Все щло хорошо, я писал себе картины, вот и эти автопортреты от того времени. 1955. Однажды я работаю. Звонят. Открывают – и входят человек пять китайцев, тоже студенты из училища. Вот эта картина того времени, видишь, какой толстый слой краски? Я тогда так работал: масло и холст. Они смотрят и так, и этак, и те картины, и вот эту. Молча, ни слова не говоря, и потом молча ушли. Ну и ладно.

Через два дня меня вызывают в дирекцию и говорят: вы исключены. Для меня это как гром: как, говорю, за что? А у вас двойка по живописи, вы отчислены за профессиональную непригодность. То есть как двойка?! Я же только что сдал экзамен, там четверки были! Пошли проверять. А отметки учителя прямо на картине мелом писали. И вот что видим: четверка зачеркнута, и поверх мелом нарисована двойка! И на других каринах то же: четверка – двойка, четверка – двойка!

Оказывается, распоряжение пришло из министерства: Целкова исключить. Выясняется следующее: те китайские студенты пошли в свое посольство и написали заявление: мы возмущены тем, что в это время борьбы с империализмом мы приехали учиться на родину социализма, а тут рисуют такие картины, какие рисуют в империалистической Японии! И мало того, такой расточительный расход красок недопустим! Посольство переслало это заявление в министерство, а оттуда в училище. И они оформили мое исключение.

АУКЦИОН

Теперь поддельных картин расплодилось видимо-невидимо, я внимания не обращаю. Уже никто ничего и не спрашивает. А раньше иногда спрашивали. Помню, как спросили в первый раз. Человек написал из Чехии: у меня есть ваша картина, подвердите, пожалуйста, ваша она или не ваша? Фотографию прислал. Смотрю – не моя. Подделка! Я пишу ему: картина не моя. И вдруг мне пишут с аукциона: на продажу выставлена ваша картина, подтвердите, пожалуйста. Смотрю – та самая картина! Мы звоним тому человеку: как же так, я же написал вам, что это подделка! А он выкручивается, то да се, уезжал в отпуск, а сейчас делами завален по горло. И на аукционе ему говорят: Целков пишет, что картина не его. А тот отвечает: я много читал его интервью, и статей о нем, и всякий раз говорится, что он пьет. Так что неудивительно, что он об этой своей картине просто забыл! Ну, что тут скажешь? Судиться – себе дороже. Так и плюнули.

САМ СЕБЕ ГОЛОВА

Пока учился, писал летом этюды. После каникул полагалось летние этюды в училище принести и показать. Я штук двести написал этюдов, а осенью всю пачку просмотрел – и только один оставил, маленький. Тоже не ахти, но ладно. А остальные все уничтожил! Принес в училище, а там все пачками принесли, горы! Учителя ходят, смотрят, у кого пять, у кого три посмотрят, и оценивают: вот тут хорошо, там не хорошо. Дошли до меня и говорят: где же этюды? Вот, говорю, только один получился. А остальные где? А остальные, говорю, не получились, я их выкинул. Ну, говорят, ничего себе, сам все решил, что хорошо, а что нет?! Ты же только учишься! Да, говорю, учусь, и сам знаю, что получилось, а что нет!