TRILINGUA / ТРИЛИНГВА

     Можно ли извлечь что-нибудь из того факта, что наша кириллица собрана из трех других алфавитов, греческого, латинского и еврейского? Тайна букв велика есть, ей питается кабала, из нее выделились цифры и числа.

Миссионерствуя среди славян, греки Кирил и Мефодий, имея мандат от Рима, столкнулись с проблемой богослужения: для него нужен язык, и естественно было воспользоваться местным языком, славянским. Для записи языка нужны буквы, причем непременно связанные со священной трилингвой, тремя языками, на которых написана была Пилатом дощечка на кресте, "Иисус Назорей, Царь Иудейский". Иные языки к богослужению запрещались. Миссионеры, шедшие на Восток с Запада, несли с собою латынь, и славянская Польша ее приняла. Конечно, алфавит не весь язык, но уже кое-что. Между прочим, проблема трилингвы существовала еще и в 16, и в 17 веке: миссия Риччи в Китае долго не получала разрешения на перевод богослужебных книг.

Кирилл и Мефодий собрали славянский алфавит из трех, – латинского, греческого и обычно не упоминаемого еврейского (ша и ща от шин, и некоторые другие буквы). Он постепенно вытеснил совсем уже таинственную глаголицу, – там, где она была, в южных частях Восточной Европы, возможно, благодаря большей простоте начертания букв. 

Вот уже десять веков "народный дух славян" подвергается воздействию трех других "народных духов", более древних в силу факта. Можно ли выделить "главные характеристики" носителей трилингвы и затем попробовать сообразить, каковы особенности получившейся в славянстве смеси?

При своей кристаллизации и структуризации в самом начале, совок предпринял насаждение русского алфавита во вновь подчиненных и завоеванных странах и народах и встретил сопротивление в странах латинского алфавита, со времен первоначальной трилингвы оттеснившего греческий и еврейский. Он распространился на Турцию – и поставил ее в промежуточное положение между Западом и Азией.

     Что будет, если нынешняя Московия откажется от смеси языков и влияний – и выберет одну из составляющих, скорее всего, латинскую? К тому есть предпосылка религиозного свойства, о которой помнят, – "Москва – Третий Рим", говорят они. Римская простота, суровость и воинственность останутся одни, без постоянного соперничества со стороны греческой ностальгии, уклончивости и склонности к детали; без приверженности иудаизма к обряду. Московия обретет внутреннюю цельность, последовательность и ясность, которым не нужны постоянное самовозвышение, тщеславное самонакачивание, весь этот тошнотворный телевизор.  Это продолжит и завершит петровскую реформу: Петр освободил алфавит от ненужных украшений з н а к а   и  тем облегчил путь взгляда и мысли к  з н а ч е н и ю. Теперь осталось слить трех богатырей в одного и выбрать, наконец, одну дорогу из трех, на которой написано "будущее".