Дневниковое 18/11/10

Послушал разговор двух писателей и вставил туда пару слов. Привлекло замечание о Понже, которому дань отдавали внимания Камю и Сартр, сами всё более отходя от искусства - за данью - в сторону деятельности социальной.
Отправился затем ко врачу пожаловаться на усталость, да и вот и на боль в боку. Он отнесся сочувственно, заинтересовался металлическим привкусом во рту, развел руками: "Как говорится, врач лечит, но выздоравливает больной!" Они поговорили на общие темы, как и прежде бывало, отодвигая куда-то его скучные недомогания. Да, да, традиционная политика партий ушла с подмостков, а состав групп давления нам неизвестен... "Мы живем в умной стране, политики могли бы спастись от забвения, обнажив эти тайны, - сказал доктор. - Ну что ж, с давлением у вас все в порядке... Кстати, говорил ли я вам, что у вас сколиоз? Нет? Так вот, теперь знайте. Да и горб у вас тоже. Вы ведь это знали? Нет? Странно... Занятия спортом вам скорее полезны. Сделайте вот эти анализы".
Он колебался, пойти ли на концерт, неожиданно объявившийся, частный, памяти автора "Жертвоприношения". Вот если б еще отдохнуть... откровенно вздремнуть полчаса... Но ехать к себе, а потом возвращаться... В кафе за газетой? Прикрывшись новым составом правительства на первой странице, он отдался в руки Морфея... Выплывая из дремы, ему вспомнился врач: "Мне кажется, нас ждут катаклизмы природы... войны, быть может... Вы замечали? Когда люди уж слишком пренебрегают моралью, происходят события, их ужасающие, загоняющие в рамки... Саморегуляция общества..."
Поначалу концерт раздражал: усевшимся рядом господином официальным, с тем самоуверенным взглядом, который зовет природу к кошмару саморегуляции. "Как сказал великий философ Ницше, - начал русский конферансье, - маленький человек прыгает по земле. Вот почему сегодня мы здесь, чтобы напомнить о великом человеке, авторе "Зеркала"... - Мысль философа переводчик счел нужным усилить, переведя: "прыгает, как блоха". Оркестр начал трудиться и уже довольно скоро одолел его раздражение. Сопрано и меццо-сопрано успокоили вовсе и повели с помощью нот Перголези в иные края. Но увы нам! Мусор аплодисментов сталкивал вниз, не давал подниматься. Искусство сопротивлялось, однако сидевший рядом хлопарь сигнал подавал, и хлопало в ответ большинство, и даже если заткнуть уши - он попробовал - увы! Вот если б выманивать лидеров хлопанья под благовидным предлогом: "Господин, вашу машину увозит полиция!" И побежит меломан, хлопая дверями, забыв о звуках сладких! Туда ему и дорога.
Близилось окончанье. "Erbarme dich, mein Gott"... меццо-сопрано и скрипка, и осторожный оркестр... Не в этом ли всё... Завершение дела великого Убийства Сына... ненависть ярости снята... мир... отдых... весна...
Лейла (Ночь...) вспомнила, что именно в этот день 18-го четверть века назад художник узнал, что болен неизлечимо.