Старое (выбрасывая… жалея…)

…действие слова в двух направлениях: на слушателей и на говорящего; призывающий к жестокости ожесточается и ожесточает… умиляющий умиляется сам.
…ожесточающийся настаивает… ищет своего психического комфорта окончательности приговора… хотя, бывает, настаивает на «логике истинности», как он ее переживает в момент высказывания…
Поэтому ожесточение любит слова «всегда» и «никогда», хотя они самые несбыточные…

(на куске приглашения… [и вдруг всплывает самое яркое впечатление того вечера… М. вдруг прочитала сюрпризом перевод безумных строк (более чем вольный во всех смыслах) из «Опоздания трубадура», присовокупив, что «это пишет один русский поэт, о котором утверждают, что он ныне живет в этом городе». Только я и мог понять это замечание… Разумеется, мы оказались вблизи друг друга. В руке у нее был бокал шампанского (искрящийся, и уже третий, по моим подсчетам). Гостиная поэта Т., организовавшего прием, находилась на втором (русском этаже, то есть первом французском), и из нее был выход на веранду, куда мы и вышли. Внизу тянулась плохо освещенная улица. Соседний коттедж (? отель партикюлье) был темен, а на улице возились трое мужчин, пытаясь открыть дверь на примыкавший к нему участок. Их намерения были понятны. «Но ведь это наши румыны!» – сказала М. довольно громко, и уже совсем громко закричала им – по-французски, конечно: «Эй, вы ! К вам едет полиция!» Словно не веря, все трое подняли лица к нам, а потом подпрыгнули и бросились бежать. М. захохотала, откидываясь назад и как бы ища, на что опереться, и понятно, что я ее подхватил, почувствовав тут же, что попал в сеть выпуклых квадратиков спины, – созданных ленточками и ремешками… Что вдруг заставило М. воспрянуть, отпрянуть и в ответ на мою попытку приблизиться предостерегающе поднять ладони… «Простите, меня ждут,» – сказала она по-английски. – You can’t leave just like that, – пробормотал я, ошеломленный. М., проходя мимо, меня жарко и жадно поцеловала.]


(М.М.)

Кто научил тебя, услышав мой язык,
Его одеть в созвучья галльской речи ?
Вот, в темный контур вписан светлый лик
Глаголов дружелюбной встречи.

И хриплая одышка старика
Вдруг зазвенела, словно ода,
А черезмерно громкая строка
Затихла в ожиданьи перевода.


*
Особенно смешно, когда опереточные глупости поет бас.